Цепная реакция

Рафаэль ГУСЕЙНОВ

Исполнилось 115 лет со дня рождения Василия Зарубина - легендарного разведчика, руководившего большой группой агентов, добывавших секреты американской атомной бомбы. 

6 августа 1945 года в 8:15 по местному времени тяжелый американский бомбардировщик В-29 сбросил с большой высоты первую атомную бомбу на японский город Хиросиму. Большая часть Хиросимы, а через три дня и Нагасаки были превращены в пепелище. Около 200 тысяч человек погибли одномоментно, 300 тысяч получили ранения и лучевые ожоги. Сотни тысяч японцев умирали от последствий радиации еще много лет. Руководители американского атомного проекта "Манхэттен" назвали в официальном отчете бомбардировку "величайшим научным достижением в истории". Большая часть человечества, включая интернациональную группу ученых, создавших эту бомбу для США, была потрясена масштабом разрушений от атомного заряда, сброшенного на побежденную страну. К слову, это был первый и единственный в истории человечества случай боевого применения ядерного оружия. 

Отцы атомной бомбы 

Приоритет в интересе к делению атомных ядер как возможному разрушительному оружию принадлежит немецким физикам. Именно в Германии в конце 30-х годов начались теоретические поиски в этом направлении. Это было не случайно. Немецкая физическая школа считалась одной из лучших в мире. Были и причины политического характера. Фюрер подогревал нацию идеями не только расового превосходства. Тяжелая "арийская поступь" в науке, спорте, архитектуре, военных достижениях должна была заставить мир вздрогнуть. 

Что любопытно, в это же время о необходимости исследований по созданию сверхмощного взрывного устройства оживленно спорили в Харьковском физико-техническом институте. Среди тех, кто гениально угадал направление будущих исследований, были тогда еще совсем молодой Лев Ландау и немецкий ученый-эмигрант Хоутерманс. Но, как принято было в те времена, Хоутерманс был объявлен в 1937 году "подозрительным иностранцем" и заключен в тюрьму. В его защиту выступили Нильс Бор, Эйнштейн, Жолио-Кюри. Хоутерманса выпустили, и он вернулся в Германию, где и приступил к работе в "Урановом обществе". Под руководством знаменитого физика Гейзенберга здесь раньше других поняли, что контролируемая ядерная реакция осуществима. К 1940 году стало ясно, что государство, которое первым получит в свое распоряжение атомную бомбу, может оказаться победителем в назревавшей войне. На тот момент группа Гейзенберга заметно опережала ученых других стран. Ирония судьбы заключается в том, что изгнанные из Германии крупнейшие ученые сыграли на том этапе решающую роль в научных исследованиях по бомбе в Европе и США. Многие из них начали "сливать" информацию о масштабной деятельности американских и английских ученых Советскому Союзу. В обстановке беспрецедентной сверхсекретности власти США организовали в городке Лос-Аламос, штат Нью-Мексико, научно-технический центр "Манхэттен". Научным руководителем проекта стал Роберт Оппенгеймер, а его участниками оказались выдающиеся физики ХХ века: Ферми, Понтекорво, Сциллард, Тэллер, Бор, наш соотечественник Гамов, Кистяковский и другие. 12 из них стали в разные времена лауреатами Нобелевской премии. Никогда в мире ни до, ни после этого не собиралось для выполнения одной задачи столь блестящее созвездие умов. Но это были еще и люди высоких моральных качеств. Им скоро стало понятно, что американцы не собираются ни с кем делиться секретами смертоносного оружия, даже с теми, кто больше всех пострадал в войне, — с русскими. 

Можно сегодня много рассуждать о том, каким образом в руках советской разведки оказались сверхсекретные материалы. В Советском Союзе получали самую достоверную информацию об атомной бомбе. Были известны способ регенерации урана, конструкция, технические данные, даже дата первого испытания. Поэтому торжество Трумэна на конференции в Потсдаме, где он сообщил об испытании первой атомной бомбы, оставило Сталина равнодушным. Ни в коем случае не принижая блестящей работы советской разведки, следует понять, что без искреннего желания западных ученых соблюсти паритет в обладании мощным оружием вряд ли удалось бы склонить их к сотрудничеству. Никого из них не вербовали и никому не платили. Кстати, позднейшие послевоенные попытки советской разведки возобновить контакты с этими учеными натолкнулись на вежливый отказ. Мавр сделал свое дело! Я убежден, что моральный выбор этих великих людей способствовал тому, что ни одна из стран, обладающих уничтожающим оружием, не использовала его, остерегаясь ответного удара. Последствия атомной войны могли бы стать уничтожающими для всего человечества. В СССР специальное подразделение, занимавшееся "атомным шпионажем", возглавили два легендарных разведчика — генерал Судоплатов и генерал Эйтингон. Наум Эйтингон известен как непосредственный руководитель операции "Утка" по физическому устранению Троцкого. Павел Судоплатов лично уничтожил лидера украинских националистов Коновальца. 

Семейная резидентура 

В октябре 1941 года в Вашингтон в качестве резидента советской разведки отправляется Василий Зарубин. С ним едет его жена, которой присваивается звание капитана госбезопасности, Елизавета Зарубина. Миссии Зарубина придавалось настолько важное значение, что, несмотря на драматическое положение на фронтах, его принял Сталин. Василий Михайлович Зарубин был одним из самых блестящих разведчиков в истории мировых спецслужб. В 1920 году он пришел на работу в ВЧК, а с 1925 года — во внешней разведке. Не окончивший даже средней школы, за несколько лет Зарубин овладел немецким, французским, английским, чешским языками. Будучи широко образованным человеком, он научился разбираться и в сугубо технических проблемах, понимал, что требуется для раскрытия секретов атомной бомбы. Первые поездки за кордон — это Китай, Финляндия. Затем руководитель нелегальных резидентур в Дании, Франции. В 1934 году Зарубины вербуют в Германии жену помощника министра иностранных дел. Здесь же, в Берлине им удается склонить к сотрудничеству крупного чиновника гестапо Вилли Лемана. Это был единственный за все годы войны случай вербовки сотрудника этого ведомства. 

Все, кто писал об истории советской разведки в годы войны, однозначно утверждают, что по праву с Василием Зарубиным лавры по добыче атомных, да и многих других секретов разделяет Елизавета Зарубина. Как это часто бывало с отечественной историей, впервые имя Елизаветы Зарубиной стало известно из американской печати, когда спецслужбы США рассекретили некоторые из своих архивов. Именно Елизавета Зарубина установила первый контакт с Робертом Оппенгеймером. Она же работала с женой крупного атомного физика Георгия Гамова. По ее наводке жена известного скульптора Сергея Коненкова сблизилась с Альбертом Эйнштейном и тоже добывала информацию. Павел Судоплатов в своей знаменитой книге "Спецоперации" называет Елизавету Зарубину "выдающейся личностью". "Обаятельная и общительная, она легко устанавливала дружеские связи в самых широких кругах. Элегантная женщина со следами классической красоты, натура утонченная, она как магнит притягивала к себе людей". 

Работу по добыванию атомных секретов следует признать самой масштабной и впечатляющей в истории советской разведки. По сообщениям американской печати, спецслужбы США установили более 200 (!) советских агентов, которые участвовали в погоне за атомными секретами. В Москве утверждают, что ряд ключевых кодовых имен остается нераскрытым и сегодня. 

Об истории атомного шпионажа много писал историк разведки, писатель Николай Михайлович Долгополов. Обратимся к его исследованиям. 

Неизвестные герои 

 — Прошло много лет с того времени, когда добывались атомные секреты. Раскрыты многие секретные архивы, опубликованы сотни книг на эту тему. Как вы считаете, известны ли все имена фигурантов и подробности атомного шпионажа, или нас в будущем, возможно, ждут новые сенсационные открытия? 

 — Известны только некоторые имена действующих лиц, а точнее, исполнителей. К примеру, мы не знаем имени важнейшего источника, который информировал о работе над атомной бомбой Владимира Барковского в Лондоне. Молодой дипломат из советского посольства получал от него важные материалы на протяжении ряда лет. Англичанин даже добился того, что Барковский освоил основы ядерной физики. Кто был тот человек? Владимир Борисович говорил мне, что имени его нет даже в архивах. Известно, впрочем, что потом он постепенно отошел от ядерных дел. Велик ли вклад неизвестного в "нашу бомбу"? Уверен, что да, ибо Барковскому на склоне лет было присвоено звание Героя России. А ведь был у него на связи еще один атомный источник. Кто? И здесь — абсолютная неизвестность. 

Даже о деятельности Зарубина в области атомной разведки известно немного. Мне кажется, именно это направление научно-технической разведки и сегодня полно догадок. Никогда имена ценнейших источников не будут преданы огласке. С этим надо смириться, как с исторической неизбежностью. Добавлю, что если бы мир узнал всю правду, он бы мог и перевернуться от удивления. 

 — Как разрешить давний спор о том, кто внес решающий вклад в разработку и испытания советской атомной бомбы: наши гениальные ученые или разведчики? 

 — А зачем его разрешать? Пусть у каждого останется свое собственное мнение. Не надо ярлыков, а награды — и высокие — розданы всем. Или почти всем. Я же, как человек, изучавший эту проблему, позволю себе привести лишь коротенький отрывочек из письма от 27 ноября 1942 года молодого тогда профессора Курчатова Председателю Совета Народных Комиссаров Молотову: "...в исследованиях проблемы урана молодая советская наука значительно отстала от науки Англии и Америки и располагает... несравненно меньшей материальной базой..." Далее шел перечень просьб, необходимых для решения проблемы. И за несколько лет мы догнали и американцев, и англичан. Было ли такое возможно без непосредственного участия разведки? В одном из закрытых музеев российских спецслужб я видел фото, где рядом с ветеранами разведки во главе с Героем России Барковским стоит знаменитый физик, трижды Герой Социалистического Труда Юлий Харитон. Не думаю, что они долго спорили о приоритетах. Без усилий Барковского и его коллег по службе создать свою атомную бомбу в столь короткие сроки было бы невозможно. 

 — Зарубиных называли "семейной резидентурой". По праву этот термин можно применить и к Коэнам, Вартанянам, Розенбергам, Мукасеям. Насколько уникальное это явление в истории мировой разведки? 

 — "Зарубины. Семейная резидентура" — так называется книга Эрвина Ставинского. Отличное повествование! Зарубин и его жены были разведчиками. Первая — не слишком известной. Вторая, Елизавета Юльевна Зарубина, Горская, в девичестве Розенцвейг, стала подполковником разведки. И каким же мужеством нужно было обладать, чтобы вот с такими биографическими данными нелегально работать на территории фашистской Германии! В сентябре 1946-го была уволена — весьма неожиданно — в запас, когда в советских органах начались чистки. Зарубин и здесь проявил себя стойко. Он отстаивал жену везде, где только мог, приводя такой аргумент: "Когда работала и рисковала в Германии, на группу крови не смотрели, а теперь..." Закончилось все печально. Вскоре уволили и полного сил Зарубина. Он успел сделать немало и в легальных резидентурах, работая под крышей дипломата, и в нелегалах. Жесткий и очень цепкий, он добивался успеха, несмотря ни на что. О дате начала нападения Гитлера на СССР он передал... из Китая. В США, об этом мы уже говорили, занимался и атомной разведкой. 

Одним из достижений, пишу без всякой иронии, было и сотворение в первом браке дочери Зои. Он был категорически против того, чтобы она пошла по стопам родителей. Но случилось. И Зоя Васильевна, волею папиной судьбы заговорившая по-английски раньше, чем на русском, принимала участие в крупнейших международных конференциях военных и первых послевоенных лет. Она переводила — и не только -в Тегеране, в Потсдаме, в Ялте, на процессе в Нюрнберге. Была знакома с Рузвельтом и Черчиллем. Неоднократно вблизи общалась со Сталиным. Вела свою разведработу тихо, незаметно, результативно. Мой покойный отец, спец. корр. Совинформбюро на процессе в Нюрнберге, вспоминал, что Зарубина прекрасно танцевала. Но после ареста своего отчима — легендарного генерала Эйтингона, руководившего в числе прочих дел и уничтожением Троцкого, была вызвана для беседы. Вопрос ставился так: или отказ от отчима, или увольнение из системы. Дочь разведчика, она выбрала увольнение. Но способность к языкам победила. Она справилась и выжила. Любила и родного отца, и отчима, возвращения которого достойно дождалась. Стала руководительницей курсов, готовивших переводчиков для ООН. И наставляла лекциями, встречами некоторых молодых людей, выбравших ее нелегкую профессию. На днях Зоя Васильевна Зарубина умерла. 

Семейство Мукасеев работало в легальной, а затем и в нелегальной разведке. Летом 2008 года Михаила Мукасея, дожившего до 101 года, не стало. Его жена жива. Удивительно красивая пара. Геворку Андреевичу Вартаняну 15 февраля — 85 лет. Он с женой, милейшей Гоар Левоновной, провели за рубежами нашей страны в нелегальной разведке 45 лет. Общая семейная выслуга Героя Советского Союза Вартаняна — 118 лет. Я знал только самого Коэна, его жена Лон умерла. Что сказать об этих парах? У двух из них — идеальная совместимость. Они понимают друг друга так, что позавидуешь. 

 — Одну из своих книг вы назвали "Гении внешней разведки". Почему гении? Нет ли здесь преувеличений? 

 — Преувеличений нет, и не для красного словца я так писал. Гении, прежде всего, потому, что преодолевали такой мощнейший чужой заслон, который человеку, не наделенному выдающимися качествами, было бы никак не пробить. Они — самородки, трудившиеся на Родину, не на себя. Если бы вы побывали в квартирах этих честных, не обремененных дорогой собственностью людей, вы бы согласились со мной наверняка. Семья Зарубиных к ним относится. 

...29 августа 1949 года в семь часов утра на полигоне в глухой семипалатинской степи СССР произвел испытание атомной бомбы. Американцы утеряли монополию на страшное оружие. Серьезная демонстрация силы, как считают многие специалисты, как это ни парадоксально, с одной стороны, способствовала гонке вооружений, а с другой — сделала ее бессмысленной. Началась цепная реакция распространения ядерного оружия по планете.